Partita.Ru

Композитор и дирижер Александр Михайлович Стецюк

Человек приходит в эту жизнь, не понимая, как в нее играть.
И только окунаясь в ее водоворот, мы постигаем правила жизни.
Иногда эти знания и этот опыт даются слишком дорого.
Иосиф Бродский

Александр Михайлович Стецюк Я давно хотел обратиться к своим воспоминаниям об этом удивительном человеке, музыканте и педагоге. И в жизни, и по работе многое связывало с ним не только меня, но и моего отца, Романа Иосифовича Турчинского. Их дружба, собственно, и передалась мне, как по наследству. Много лет работал мой отец со Стецюком в оркестре Житомирского музыкально-драматического театра, был переписчиком его сочинений и оркестровок для театра.

Вспоминается рассказ отца.

Это было в 60-годы. Готовился к выпуску спектакль с множеством музыкальных номеров. Директором театра был очень деятельный человек, позднее прославившийся на всю Украину как режиссер больших зрелищно-массовых мероприятий, Борис Георгиевич Шарварко.

Пригласили композитора Георгия Майбороду, который согласился написать музыку к предложенному сценарию. Время шло, а музыки все не было. Директор театра пошел на отчаянный шаг — позвонил композитору с решительным требованием выполнить условия договора. Снял в гостинице Житомира номер с роялем, чтобы Майборода там писал музыку. Мой отец в полной «боевой готовности» ждет партитуру дома, чтобы выписать оркестровые партии. А я был курьером к композитору. Даже пару дней в школе пропустил, что мне очень понравилось.

Итак, пришел этот день. Музыка написана, в зале театра собрались члены худсовета, чтобы ее прослушать — в основном, это были песни и несколько оркестровых пьес. Не имею права критиковать Г. Майбороду — скажу только, что всех ожидало разочарование. Не всегда композиторы, даже великие, попадают в «десятку». До премьеры оставалось мало времени. Что делать?! По городу расклеены афиши, приглашены обком партии и отдел культуры...

В оркестре на ударных инструментах играл Григорий Ший, довольно заметная личность в музыкальной культуре города. Человек энергичный, смелый и умный, он подошел к Шарварко и предложил: «Борис Георгиевич — вижу выход, примите мое и оркестрантов предложение, не прогадаете». «Вы о чем?» — уныло проговорил директор. Наверное, он уже представлял реакцию на новую постановку со стороны слушателей и главное — со стороны начальства... «У нас в оркестре есть свой композитор, Александр Шиндель (Стецюк), дайте ему возможность написать музыку и поверье нам, музыкантам: он справится с блеском».

Дальше было как в сказке: Александр Михайлович написал 24 музыкальных номера к спектаклю. Премьера прошла на ура, спектакль показывали в Киеве на декаде отчета коллективов культуры Житомирской области. Более чем показательный случай! Я сотрудничал с Александром Михайловичем в свою бытность дирижером Житомирского городского духового оркестра. Для нас он специально написал «Полесскую фантазию», которую мы часто исполняли.

Кстати, именно Александр Михайлович подтолкнул меня к «писательскому делу». С ним мы не раз были в составе жюри городских и областных конкурсов художественной самодеятельности, и из газеты «Радянська Житомирщина» его просили делиться размышлениями по поводу конкурсов и фестивалей, о перспективах развития духовой музыки и т.д. Как-то мы проходили мимо редакции, и Александр Михайлович предложил зайти и познакомить меня с заведующим отделом культуры. Так я начал публиковаться в областной газете, и продолжалось это довольно долго.

У Александра Михайловича были удивительно талантливые друзья и соученики, впоследствии сделавшие успешную карьеру в музыке: нар. арт. Татарстана, профессор Григорий Ройтфарб, засл. арт. России, профессор, главный дирижер Липецкого симфонического оркестра Гарри Оганезов, засл. деятель искусств Украины Михаил Некрич, засл. работник культуры Украины Григорий Белинский, главный дирижер Харьковского театра оперы и балета, заслуженный артист Украины Леонид Джурмий и другие.

Изначально Стецюк был трубачом, и я добавлю — он был хорошим трубачом. Иногда, в настроении, он брал трубу и, как говорится, «давал жару». О творчестве и жизни Александра Михайловича впору написать книгу. Думаю, кто-то возьмется это сделать. Я же предложил моим друзьям-композиторам, учившимся у него, дополнить меня.

Справка. А. М. Стецюк родился 8 марта 1941 в селе Белокоровичи Олевского районана Житомирской области. Окончил Житомирское музыкальное училище им. В. С. Косенко по классу трубы (класс преподавателя В. В. Паржицкого). В 1969 окончил Казанскую консерваторию по классу композиции A. С. Лемана. В 1960–1963 — преподаватель культурно-просветительного училища в Нежине и Житомире. В 1963–1965 — концертмейстер Житомирского музыкально-драматического театра. С 1965 — преподаватель Житомирского музыкального училища. А. Стецюк — автор большого количества сочинений, среди которых балет «Три толстяка» (по сказке Ю. Олеши, 1971); кантаты; концерты для солирующих инструментов (виолончель, скрипка, труба, флейта, фортепиано) с симфоническим и камерным оpкестрами; камерно-инструментальная музыка: квартеты, трио, различные ансамбли, пьесы; произведения для оpкестра народных инструментов; хоры на cлова Т. Г. Шевченко, Леси Украинки, С. Есенина, А. Прокофьева, Ю. Марцинкявичюса; романсы; обработки украинских и русских народных песен; музыка к драматическим спектаклям.

Своими воспоминаниями делится известный российский композитор, засл. деятель искусств России Сергей Жуков.

Справка. Сергей Жуков окончил Житомирскую музыкальную школу им. Б. Лятошинского по классу баяна. Учился в Житомирском музыкальном училище, где факультативно занимался композицией у А. М. Стецюка. В 1978 году окончил Московскую консерваторию (класс композиции профессора М. И. Чулаки), в 1980 году — аспирантуру консерватории. Среди его преподавателей: Ю. Н. Холопов (курс теоретических дисциплин), Э. В. Денисов (класс инструментовки). В 1978 году на конкурсе молодых композиторов получил специальную премию Союза композиторов СССР за «Драматический триптих» для солистов и оркестра на стихи В. Маяковского. Участвовал во всесоюзных, всероссийских и международных фестивалях новой музыки; с 1982 г. большинство премьер его симфонических и камерных сочинений состоялось на Международном фестивале современной музыки «Московская осень». Выступал с авторскими концертами в России, Европе и США.

Как странно иногда бывает...

Порой при первой встрече человек вызывает если не отторжение, то, как минимум, неприятие... Но потом он же, ставший непреодолимым препятствием на твоем пути, которое, казалось, ломает и сокрушает твою судьбу, твои привычные воззрения на мир, твои жизненные установки и эстетические нормы, впоследствии оказывается тем, кто определяет твое будущее, твой жизненный путь!.. Именно таким человеком был для меня Александр Михайлович Стецюк.

Первый опыт. 1963 год

Уже целый год я учился в музыкальной школе по классу баяна — не самого удобного для меня инструмента, тяжелого и неуклюжего...

Не испытывая никаких теплых чувств к обязательным гаммам и упражнениям, в какой-то момент мои пальцы сами стали искать звуки того, что было интересно, что нравилось. Внутри происходило какое-то смутное брожение, разрозненные звуковые движения хотелось услышать, сформировать и записать... Я еще не «слышал», но интуитивно предвкушал, что за «холстом у Папы Карло» есть дверь, за которой — тайна. И однажды эта дверь открылась... (И за ней оказался он, тот самый человек...)

Я решил сделать попытку поступить в Житомирское музыкальное училище. Если быть до конца честным, я не был в полной мере готов к поступлению. Но решение было принято. К моменту поступления у меня была неплохая программа. Первый экзамен я отыграл на четверку, что было совсем не плохо. Основные проблемы начались на сольфеджио. Диктант я кое-как написал, а на устном экзамене возникли трудности. Мне казалось, что меня просто хотят завалить. Вместо наводящих вопросов сыпались провокационные, иногда даже не имеющие отношения к музыке. Я просто не понимал, чего от меня хотят, забыл даже то, что знал... И подумал в тот момент, что запомню этого «страшного» человека, задающего мне эти ужасные вопросы, на всю жизнь. И запомнил. И буду помнить всегда. Потому, что это был тот самый человек, который определил мое будущее, открыл мне неведомые миры современной музыки, заставил по-новому мыслить и слышать, сделал из меня композитора. Его имя Александр Михайлович Стецюк.

Встреча с учителем

1968 год. 1 сентября. Музыкальное училище. Ко второму курсу у меня уже накопилось несколько пухлых нотных тетрадок с собственными сочинениями. Писал музыку я спорадически, «по настроению», всегда с удовольствием, и со временем появилось желание открыться и поделиться результатами своих исканий с человеком, который был бы в состоянии их понять и оценить.

По училищу среди студентов ходили слухи о некой удивительной личности, профессиональном композиторе, который преподает у теоретиков анализ и гармонию. Им оказался тот самый человек, которого я больше всех боялся, — Стецюк Александр Михайлович.

«Или пан, или пропал»

Полгода я собирался с духом, силой воли и присматривался к нему... Это был невысокий щуплый человек, в очках, с копной черных вьющихся волос (когда спустя несколько лет я впервые увидел портрет Г. Малера, я был поражен почти портретным сходством с ним). Он всегда очень быстро ходил, его движения были достаточно резки, манера высказываться была такой же острой. При этом в его облике не было никакой агрессии, он был довольно общительным и открытым человеком. Отношение же к нему со стороны большинства педагогов (распространявшееся и на студентов) было иронично-скептическим. Я начинал испытывать по отношению к нему почти профессиональную солидарность! Это чувство сопричастности понемногу меняло мое видение этого человека, и он уже не казался мне грозным «монстром», и я начинал понимать, что его активная «колючая» позиция по отношению к другим есть не что иное, как самооборона, попытка защититься от язвительных высказываний, а иногда и вульгарной грубости.

И однажды, в один из первых мартовских дней 1969 года (позже узнал, что это было рядом с днем его рождения — родился он 8 марта) уже без особой боязни, но все же прилично волнуясь, я подошел к нему и, сообщив о своем давнем увлечении, попросил найти возможность прослушать меня.

Мне сразу же понравилась обстановка, царящая в его классе

Она напоминала класс моего учителя В. Нагребецкого в музыкальной школе — это был такой же гудящий улей: на двух больших сомкнутых друг с другом столах лежали раскрытые рукописные партитуры, рядом — листы чистой и частично исписанной клавирной бумаги; какие-то ноты стояли на пюпитре рояля. Несколько учеников А. М. что-то писали (или переписывали) древними перьевыми ручками, периодически макая их в баночки с тушью, и время от времени о чем-то его спрашивали, потом кто-то из них или сам А. М. подходил к инструменту и проигрывал написанное. Тут же лежали ножницы, полоски разрезанной нотной бумаги, клей... Все происходящее в этом классе напоминало обстановку типичной средневековой школы мастера и его учеников. И даже просто быть сторонним наблюдателем этого, почти мистического, действа было завораживающе приятно. Уже много позже я узнал, что это был год окончания А. М. Казанской консерватории, в которой он учился на заочном отделении (пожалуй, ему одному позволили это сделать в связи со сложными семейными обстоятельствами), и то, чем он занимался в этом необычном классе, было не что иное, как подготовка (переписка и корректура) партитуры и голосов сюиты из его балета «Три толстяка», которая должна была исполняться на выпускном экзамене в консерватории. Дирижировал ее тогда, кстати, сам Натан Рахлин. А студентами, помогавшими осуществить подготовку нотного материала, оказались Александр Ческис и Марк Чернорудский — в то время уже оканчивающие училище пианисты, которые факультативно занимались с А. М. композицией.

Трепеща я достал из портфеля свои тетрадки...

Через какое-то время (а оно в тот момент для меня перестало существовать) А. М., не прерывая процесса, обратился ко мне с предложением показать ему, наконец, свои опусы. Трепеща, я достал из портфеля свои тетрадки. Он внимательно просмотрел мои ноты, параллельно задал мне какие-то вопросы, и когда все было закончено, посмотрел на меня и сказал: «Все это прекрасно!» И эта фраза подняла меня до недосягаемых высот, на которых я ощутил себя, практически, в одном ряду с классиками...

«... прекрасно было бы, — продолжил А. М. — если бы ты это написал лет двести назад». Я рухнул со своего поднебесья вниз, понимая, что опоздал и что уже никак не успею догнать мировой музыкальный процесс, убежавший от меня на целых двести лет. Да, собственно, и не хочу этого. Меня вполне устраивали прошлые века ... Стало грустно и пусто внутри. Краски поблекли, класс стал чужим...

«Впрочем, — добавил А. М. — у тебя здесь есть две пьесы, из которых может что-то получиться». А. М. достал из моего «полного собрания» две странички и посоветовал взять в библиотеке ноты Детского альбома С. Прокофьева и Альбома фортепьянных пьес для детей Д. Шостаковича, что я и сделал не без интереса, но больше — из нездорового любопытства, чтобы окончательно убедиться, что это не мой путь. Примерно так оно и случилось: вяло полистав ноты, я благополучно сдал их назад в библиотеку.

Я был достаточно удручен случившимся — но, если честно, меня все же гложила мысль о том, что, действительно, существует другой звуковой мир, который мне недоступен и который я не могу понять и принять. И эти два мира были для меня несоединимы, я никак не мог нащупать мостик между ними, чтобы попытаться хоть как-нибудь пройти над огромной зияющей пропастью, разделившей эти миры.

Сочинять больше не хотелось

Так прошло целых два года. Я отслужил армию и вернулся в училище.

Я все так же старался не попадаться А. М. на глаза. Однако он довольно быстро меня вспомнил, увидев однажды в коридоре училища, и пригласил в свой класс послушать и посмотреть, как занимаются композицией другие. Мне не хотелось вспоминать события двухлетней давности и вновь разочаровываться и в новой музыке, которую я не понимал и не принимал, и в самом себе. Я не пришел к нему в класс ни в назначенный день, ни позже. Так прошло еще несколько месяцев...

И вот в феврале 1972 года, после зимних каникул, я все же решился прийти к нему на урок и посмотреть (больше из любопытства), как пишут другие. И, как ни странно, мне понравился класс. Эти молодые люди были немного младше меня по возрасту, достаточно приветливые и дружелюбные.

Среди них был Владислав Ольшевский, скрипач. С его братом, баянистом Станиславом Ольшевским я учился на одном курсе еще до службы в армии. Он тоже сочинял и, пока не окончил училище, факультативно посещал уроки композиции у А. М. В классе была еще и Ольга Коровина, теоретик, всегда веселая и жизнерадостная, с массой интересных идей и прекрасной коллекцией пластинок новой музыки. Мы с ней, практически, сразу же подружились, и наши человеческие и творческие отношения продолжаются по сей день.

А. М. говорил о современной музыке, рассуждал об интонации, которая претерпела большие изменения в XX веке, о непонятной для меня додекафонии, освободившей тональные и гармонические связи между отдельными тонами, сделавшей их равными. Приводил примеры, играл. Все было как-то странно и необычно — речь шла, скорее, о философском аспекте звуковых явлений. Скажу честно, та музыка, которую А. М. демонстрировал, мне не нравилась — она казалась какой-то колючей, угловатой и нелогичной. Но вот его рассуждения заставляли меня задуматься — идея о свободе и равенстве звуков оказалась очень привлекательна для моего юного нарождающегося бунтарского сознания. В конце урока он предложил мне написать несколько одноголосных тем и принести их через неделю.

Дома я сел за пианино и начал пробовать. Музыкальный материал, выходивший из-под пальцев, был настолько чужой и нелепый, что продолжать не хотелось. Но он продолжал настаивать, чтобы я не бросал своих попыток и попробовал еще раз. Я опять пришел в его класс и опять его слушал, и смотрел, как пишут другие, и опять дома пытался писать, и опять ничего не получалось... И когда в очередной раз я встретил А. М. и на его традиционный вопрос дал свой традиционный ответ, он сказал сакраментальную фразу, прозвучавшую далеким эхом памятного 1962 года, когда мама спросила меня: «Неужели ты не сможешь поступить в музыкальную школу?..» «Неужели ты не сможешь написать тему?..», — спросил А. М. «Кто, я не смогу? Да я все смогу!..»

Это был знаковый момент в моей жизни

Придя домой, я сел за инструмент и начал слушать...

Привычные терции и сексты понемногу начинали трансформироваться — я не столько слышал, сколько видел их превращения — они как бы дышали изнутри, то расширяясь, то сужаясь, и постепенно эти визуальные изменения становились все более осязаемыми, между звуковыми элементами возникали новые необычные связи, и где-то глубоко внутри начался какой-то процесс — я еще не слышал, но уже предощущал звук, предвкушал его... И тогда я впервые прикоснулся к клавишам, но это прикосновение было уже другого качества. Движения пальцев были осторожно-нащупывающими, они пытались следовать изменениям, происходящим на уровне ощущений, и постепенно стали возникать звуки, которые складывались в интонации — непривычные, но достаточно естественные для того состояния, в котором я пребывал...

И появилась первая тема...

За ней еще, и еще одна... Шаг был сделан.

Я появился в классе А. М. с первым материалом, равным среди равных, со своей собственной интонацией.

Несколько месяцев пролетели очень быстро. А. М. был намерен продолжать со мной занятия, все больше и больше склоняя меня к мысли о поступлении в консерваторию на композиторский факультет. Более того — он взял меня с собой в Киев, познакомил с М. Скориком — выдающимся мастером, чьи язык, стиль и метод развития материала были мне очень близки, — и показал ему мои пьесы для фортепиано. М. Скорик поддержал меня и предложил мне написать вокальный цикл, может, какие-нибудь пьесы для скрипки или флейты и тогда приехать к нему еще раз.

Можно только представить, с каким энтузиазмом я включился в работу по возвращении из Киева! А. М. ставил передо мной задачу за задачей — одна сложнее и экзотичнее другой. И за короткое время я смог написать несколько романсов (на стихи современных вьетнамских поэтов!), цикл пьес для альта и фортепиано, сонату для флейты. В общем, этого было достаточно для показа на предмет поступления в консерваторию. И мы начали думать с А. М. куда же все-таки мне поступать. Осуществленная нами поездка в Киев открывала определенные перспективы, но А. М. думал шире. И однажды у него возникла фантастическая мысль рискнуть и отправить меня на прослушивание в Московскую консерваторию. Это была абсолютно авантюрная идея, предел желаний, возможностей, достижений, и соблазнов...

И эта планка была взята

Это, конечно была победа. Это была наша с ним общая победа, и радовались мы вместе!

Каждый раз, приезжая в Житомир на каникулы, я приходил к А. М. домой, приносил свои новые сочинения, которые он очень внимательно смотрел, всегда делал свои замечания, к которым я неизменно прислушивался. А потом он показывал мне свою музыку, которую мы тоже обсуждали...

В 2007 году А. М. не стало...

Но уже в 2009 году совместно с музыковедом Ириной Копоть, другом и биографом и исследователем творчества А. М., в Житомире удалось инициировать фестиваль современной музыки под названием «Житомирская музыкальная весна» — в память об А. М. и ему посвященном. К участию в фестивале удалось привлечь практически всех его активно пишущих учеников, разбросанных по всему миру, — от США и Израиля до Украины и России. В течение всех пяти лет существования фестиваля он стал своеобразной «меккой», собирающей композиторов и исполнителей мирового уровня, объединенных общими ценностями и целями, идеями просвещения, открытости, человечности, духа творчества, которые вложил в нас, своих учеников, удивительный Человек, Педагог, Музыкант, Художник — Александр Михайлович Стецюк. Человек, подаривший мне Профессию.

Тему продолжает Михаил Некрич — украинский композитор, педагог, музыкант и аранжировщик, Заслуженный деятель искусств Украины.

Справка. В разные годы работал руководителем эстрадных коллективов Ровенской и Кировоградской филармоний. 1968–1971 — руководитель Житомирского «Биг-бэнда» и ансамбля «Юность» при Житомирском городском Доме культуры, Лауреат многих республиканских и всесоюзных конкурсов. С 1971 по 1975 г. — руководитель известного эстрадного оркестра «Зеленый огонек» (город Черкассы). С 1975 года художественный руководитель Днепропетровской Филармонии. В 1975 году основал и является бессменным руководителем Лауреата международных конкурсов образцового детского ансамбля «Мастерок» (Днепропетровск).

Мой друг Александр

Саша Стецюк (Шиндель). Я познакомился с ним в маленьком местечке Турченке, Житомирской области в 1957 г., куда мы, музыкальная группа из Житомира, приехали на заработки.

К поездке мы подготовили концертную программу и, конечно, танцевальный репертуар. Наша группа — это барабанщик Григорий Ший, в то время только закончивший пединститут, саксофонист Сергей Савчук, аккордеонист Гриша Вейцман и я, трубач Миша Некрич. Мне тогда было всего 17 лет. Саше понравился мой звук на трубе и манера исполнения (имеется в виду эстрадный стиль), и он мне об этом сказал. Ведь Саша знал толк в трубе! Долго меня уговаривал, объясняя, что мне надо учиться музыке серьезным образом, то есть поступить в училище. Но меня тянули «заманчивые дали» — гастроли, свободная и уже взрослая жизнь. Хотя где-то в душе я знал, что образование нужно, и Саша прав. Решение только зрело.

Шли годы, я работал в разных городах, но всякий раз, когда я приезжал в родной Житомир, мы непременно встречались.

В то время Саша работал в доме народного творчества. Мы подолгу говорили о музыке, гармонии, сольфеджио. Именно с его подачи я начал сочинять музыку. Он учил меня элементарным правилам теории музыки, гармонии — а был он в этом уже тогда «профессор». Так что можно с уверенностью сказать, что он был моим первым учителем — хоть я и старше его на год.

Сашины музыкальные знания меня поражали. Музыку, композиторов, особенности гармонического стиля каждого из них, значимые произведения... По характеру Саша был человеком очень мягким, но в то же время — требовательным. Помню, как он переживал, что раз за разом его не принимали в Союз композиторов Украины. Увы, были такие времена, процентная норма принятия лиц еврейской национальности во все места был обусловлена тремя процентами. А в Киеве, наверное, эти три процента равнялись нулю!

Прошло некоторое время, и Саша, наконец, уговорил меня поступить в училище. Благодаря ему и его ходатайству я стал студентом заочного отделения.

В этом очерке, я уверен, перечислены основные произведения, написанные Сашей Стецюком. Все они достойны занять подобающее место в музыкальной копилке украинской музыки. Но сейчас я вспомнил песню «У седого клена», написанную для Житомирского музыкально-драматического театра. По справедливости, эта песня могла бы войти в любую песенную антологию мирового уровня. А еще вспоминаю песню «Хіба я винен, що тебе люблю»... Просто потрясающая мелодия...

Последний раз, когда я приезжал в Житомир, Александр работал заведующим музыкальной частью и дирижером музыкально-драматического театра. Все музыканты оркестра и артисты театра утверждали, что такого дирижера и такого хорошего оркестра у них давно не было. Мне было приятно слышать такие слова о моем старом друге. В то время Александр был уже членом Союза композиторов Украины, его мечта, наконец, осуществилась. За большие заслуги в развитии музыкальной культуры ему было присвоено звание заслуженный деятель искусств Украины.

Отрадно, что в моем городе Днепропетровске была исполнена его сюита из балета «Три толстяка». Исполнял симфонический оркестр Днепропетровской филармонии (дирижер Анатолий Осмаков).

Этим произведением очень гордился композитор Стецюк. Ведь премьерой сюиты дирижировал не кто иной, как великий Натан Рахлин. Светлая память великолепному музыканту и другу!

Передаю эстафету другу Александра Михайловича Григорию Зельмановичу Ройтфарбу.

Справка. Григорий Зельманович Ройтфарб (род. 7 ноября 1937 в Житомире) — советский, украинский, российский, израильский тромбонист; педагог, профессор; заслуженный артист Татарской АССР, народный артист Республики Татарстан. В 1956 г. окончил Житомирское музыкальное училище им. В. С. Косенко по классу скрипки и тромбона (преподаватель — его отец Зельман Зусиевич Ройтфарб). Окончил Казанскую государственную консерваторию (класс Ш. Г. Низамутдинова). Солист оркестра Татарского театра оперы и балета им. М. Джалиля. С 1970 года — солист Государственного симфонического оркестра Татарской АССР, работал преподавателем Казанской консерватории (класс тромбона). Вот что писал о нем выдающийся советский дирижер, народный артист СССР Натан Рахлин: «Отличный тромбонист-виртуоз, чья творческая деятельность, кроме безукоризненного мастерства отличается своеобразным обаянием, благотворно отражающимся на взаимоотношениях. Он заражает взыскательностью, фанатичной преданностью музыке».

Саша Шиндель удивлял всех своей музыкальностью

Хорошо помню этого талантливого музыканта, когда он был еще студентом Житомирского музучилища по классу трубы. Позже от студентов и преподавателей слышал невероятные рассказы о его способностях. Хорошо играл на трубе и, главное, сочинял хорошую музыку. Он обладал абсолютным слухом, ему ничего не стоило с первого прослушивания выложить услышанную мелодию на нотной бумаге.

В музыкальном училище Саша стал центром притяжения. Вокруг него было всегда много ребят, он играл с ними в различных оркестровых составах, для которых сам с легкостью оркестровал. Это была не только инструментальная музыка. Ребята также и пели (и Саша с ними). Много песен он написал сам. Все, что я тогда слушал, меня тоже покоряло.

После училища он поступил в Казанскую консерваторию на кафедру композиции. Учился у замечательного педагога, профессора Альберта Семеновича Лемана.

Замечу, что я был первым из Житомира, кто проложил маршрут в Казанскую консерваторию. После меня в Татарстане оказалось много моих земляков. Александр Шиндель (Стецюк), Борис Фишерман — кларнет, Михаил Паршин — флейта, мои ученики из Житомирского музыкального училища: Володя Новак — тромбон, Ваня Файдун — туба и другие.

Горжусь, что имел счастье писать партии для оркестра тогда уже почти дипломированному композитору Александру Стецюку. Это были ноты его сюиты из балета «Три толстяка», которую играл студенческий симфонический оркестра консерватории (его дипломная работа). Я и сам исполнял его музыку в составе оркестра. Дирижировал Натан Рахлин, который весьма лестно отзывался об этой музыке.

В Казани мы много с Сашей общались: ведь он останавливался у меня дома. Когда я приезжал в Житомир, мы продолжали наше общение. Общих тем у нас было очень много! У меня остались очень теплые воспоминания об этом замечательном человеке и музыканте, моем друге.

Саша достиг многого. По моему мнению, живи он не в провинциальном городе, мог бы достичь еще большего. Но у каждого своя судьба. Саша остался патриотом своего города, который любил и хотел своим творчеством и талантом сделать для него максимум!

Алекс Ческис

Справка. Александр Ческис (Алекс Ческис) — композитор, автор-исполнитель, продюсер — закончил музыкальное училище (фортепианный отдел) и Ленинградскую консерваторию (1975 год) по классу композиции. Лауреат Всесоюзного конкурса композиторов (1976 год). С 1990 года живет в Израиле. и в Америке (с 2012 года.) Член Союза композиторов Израиля и творческой организации ACUM. Выступал с концертами в городах Израиля, США, России, Украины, Канады, Германии, Бельгии, Швеции, Швейцарии, Франции, Испании, Турции. На канале RTVI (Россия) записал сольную программу «К нам приехал», (эфир 16 апреля 2007 года), на канале RTN (США) сольную концертную программу (эфир 12 ноября 2011 года). В 2016–17 гг. вышла в свет серия из 15 альбомов песен и романсов, написанных за последние годы — в авторском исполнении, а также сольные альбомы Анны Резниковой, Надежды Синенко и Светланы Мироновой, отдельные альбомы с песнями на стихи Юрия Гарина (4 альбома), Виктора Гина, Марка Мордуховича Фредди Зорина В сборные альбомы вошли песни разных лет в исполнении Иосифа Кобзона, Тамары Гвердцители, группы «Уч-Кудук», Лалы Хопер, Ольги Пэрах, Геннадия Ицхакова, Павла Кравецкого и др. исполнителей. За последние годы (2018–19) создал несколько новых концертных программ с певцами и поэтами: В. Гин, Ф. Зорин, П. Кравецкий. С. Гринберг, С. Мироновой, А. Резниковой, Л. Днепровской. Выпустил новые альбомы на иврите, идиш и русском языках. На выходе 2 новых альбома на украинском языке — «З любов’ю до України» и «Карта зоряного неба».

Собираясь писать статью о композиторе Александре Михайловиче Стецюке, моем учителе композиции и близком друге, я вначале собирался написать развернутую статью — о нем, о нашем общении и, к сожалению, о нашем расставании. Но потом я решил — если у меня когда-нибудь возникнет желание написать мемуары, я обязательно посвящу целую главу нашему общению, нашей дружбе и, конечно, нашей музыке.

А пока — как главную идею будущих мемуаров — я отмечу главное: в моей жизни и в моей судьбе Александр Михайлович сыграл огромную роль. Именно он дал мне первые азы написания музыки, именно он, без всякого сомнения, привил мне любовь к этой сложной и любимой мною профессии, и, наконец, именно он настоял, чтобы я после 3-го курса поехал в Ленинград на прослушивание к профессору А. С. Леману, что и сыграло основополагающую роль в моей судьбе.

Я горжусь тем, что был его первым учеником по сочинению, который поступил в консерваторию, я благодарен ему за многолетнюю дружбу, когда мы были уже коллегами и много лет преподавали бок о бок в Житомирском музыкальном училище.

Считаю, что ежегодные фестивали музыки, названные в его честь, проводимые в Житомире (огромная благодарность за это И. Копоть и С. Жукову), — замечательное начинание в память о композиторе Александре Михайловиче Стецюке.

Григорий Онуфриевич Белинский

Справка. За свою многолетнюю работу в училище Г. О. Белинский подготовил много молодых трубачей и дирижеров, которые успешно окончили консерватории и музыкальные академии Москвы, Ленинграда, Саратова, Астрахани, Киева, Одессы, Харькова, Львова, Донецка. Лучшие из них работают не только в Украине, но и во многих странах мира: России, Польше, Корее, Израиле, США. «Среди преподавателей музыкальных училищ Украины имя Г. О. Белинского занимает особенное место. Он принадлежит к той категории музыкантов-энтузиастов, для которых профессия преподавателя является смыслом жизни... Успехи в педагогической работе, победы в конкурсах учеников Г. О. Белинского радуют и способствуют творческой активности и долголетию талантливого педагога, общественного деятеля» (кандидат искусствоведения, Заслуженный артист Украины, профессор В. Т. Посвалюк).

— Александр Стецюк мой друг с 1956 года. Даже не верится, что столько лет прошло. Мы с ним вместе поступали в училище. Оба по трубе. Только он попал в класс к В. В. Паржицкому — прекрасному педагогу и композитору, а я к педагогу и дирижеру оркестра И. А. Древецкому.

Жили мы вместе на квартире и, что там говорить, иногда бедствовали. Саша, как и я, до училища жил в детдоме, затем был воспитанником оркестра. Навыков самостоятельной жизни у него не было. С нами жили еще два студента. Я был у них за старшего. Обучал жизни, начиная с умения приготовить себе еду, постирать свои вещи и до решения более серьезных житейских проблем. Времена были тяжелые.

Должен честно сказать, что на трубе он заниматься не любил, хотя быстро осваивал заданную программу и получал неплохие оценки. Его уже тогда занимало сочинительство. Сначала это были песни и инструментальные пьесы в современных ритмах. Он прекрасно играл на фортепиано и импровизировал на любую тему и в любой тональности. Мы, его друзья, могли часами слушать Сашины вариации. Мне он часто говорил, что труба не его инструмент, но училище надо было заканчивать. Не буду повторяться, что человек он был талантливый и после училища решил поступать в консерваторию на теоретико-композиторское отделение. Я поехал и поступил в Одесскую консерваторию, а Саша поехал в Казань, где тоже успешно поступил. После консерватории он преподавал в культпросветучилище и музыкальном училище Житомира.

Продолжали мы нашу дружбу и когда Саша перешел работать дирижером нашего театра. Это была его стихия. Писал музыку к спектаклям, переделал все старые оркестровки, написанные давно и очень примитивно. Получил звание заслуженного деятеля искусств.

Замечательный, талантливый от Бога, трудолюбивый — таким был мой друг Александр Михайлович Стецюк. Вечная память этому славному человеку!

Сергей Ярунский

Справка. Композитор, дирижер, философ. Член Национального Союза Композиторов Украины, с ноября 2013 года — член Международной Гильдии Музыкантов, Композиторов и Хореографов (IGMID).

Знакомство, перевернувшее мою жизнь

С Александром Михайловичем я познакомился на втором курсе Житомирского музыкального училища. И это знакомство перевернуло всю мою жизнь. Я учился на народном отделении (баян) и играл много музыки, которая вызывала у меня скуку. Имея хороший навык читки с листа и обладая хорошей памятью, я за два-три проигрывания выучивал тот репертуар, который мне задавал педагог, а все остальное время я должен был делать вид, что неделями занимаюсь, тружусь в поте лица. Все свое свободное время я проводил в фонотеке музучилища и в областной библиотеке, где слушал огромное количество разнообразной музыки.

Но однажды — а это был октябрь 1986 года — я увидел объявление, что профессиональный композитор набирает в свой класс учеников и... у кого, что есть из сочинений — приносите и приходите. Я взял все свое «добро» — две тетрадки разных вальсов, прелюдии и фантазий — и явился в класс. Нас поначалу было человек восемь. И почти все принесли песни, что вызвало улыбку у Александра Михайловича — дескать, вот мы тут точно собрались не ради того, чтобы сочинять песни. Он все наши сочинения проиграл и прокомментировал, но таким образом, что стало понятно — гармонические секвенции и всякие «сладкие мотивчики» — про это забудьте раз и навсегда! На следующий раз нас уже было четверо. Мы пришли с новыми сочинениями... и тут началось самое интересное — он назначил индивидуальные занятия, где пытался иллюстрировать нам совершенно другую музыку — Прокофьева, Бартока, Шостаковича и... Шенберга. Его остроумные объяснения были настолько интересны, что это каким-то образом влияло на нас совершенно непостижимым образом.

У меня, к примеру, он намеревался «расшатать тональное мышление», присущее всем «народникам». И ему это удалось настолько блестяще, что потом он даже в шутку сожалел об этом, так как больше я ему не приносил сочинений «в тональности» вообще. Чтобы побороть во мне «рефлексию баяниста», он сказал, чтобы я сочинял что-нибудь для других инструментов. Я принес ему несколько фортепианных пьес, и он обнаружил, что я — интроверт и надо бы мне начать сочинять что-нибудь исходящее от «внешних впечатлений»... Посоветовал мне больше гулять по городу, собирать «образы» и впечатления и попробовать их выразить в музыке (меня хватило на два сочинения).

Однажды Александр Михайлович договорился, чтобы меня отправили в турне по Прибалтике в качестве баяниста, чтобы я «освежил свои мысли». Он всегда интересовался — что я слушаю, читаю, чем увлекаюсь. Узнав, что я читаю философов — Гегеля, Шеллинга, Ницше, Фейербаха — он буквально «приказал» мне немедленно взяться за поэзию, причем японскую! Все хотел, чтобы я сочинил миниатюры на стихи японских поэтов. Не получилось. С поэзией у меня еще долго «не получалось» даже в послеконсерваторские годы. Видя мои довольно неплохие успехи в композиции, он настоял, чтобы на кафедре общего фортепиано студенты играли мои сочинения. А меня начал готовить для поступления в консерваторию. Зная мой достаточно упрямый нрав, он никогда не вмешивался в процесс сочинения, ждал, когда я принесу уже почти готовое сочинение. Так накопилось с полтора десятка разных сочинений.

Наши занятия с ним не носили систематический характер, и я мог часто по разным причинам пропадать на месяц-другой, но когда было что показать — всегда бежал к нему в класс. Александр Михайлович изменил мое мышление, отношение к миру, к музыке, к искусству вообще. Приучил записывать сочинения аккуратным почерком и никогда не приходить не готовым. Учитель научил меня главному: анализировать музыку, — и приучил учиться, так как считал, что научить сочинять музыку — невозможно.

За все это, а главное — за человечность буду всегда благодарен своему Учителю — Александру Михайловичу Стецюку.

Династия — это, прежде всего, люди, объединенные преемственностью традиций

Сын Александра Михайловича Евгений — композитор, окончил Санкт-Петербургскую консерваторию. Прекрасный аранжировщик. В свое время создал замечательный музыкальный коллектив, с которым он много гастролировал, аккомпанируя Дмитрию Хворостовскому.

Младший сын Дмитрий — старший преподаватель Житомирского музыкального училища (теория музыки), композитор, аранжировщик. У Дмитрия двое детей. Старший сын Женя окончил Киевскую консерваторию как пианист и композитор. Живет он в Киеве — пишет музыку, и музыку хорошую! Принимал участие в ежегодном фестивале «Житомирская весна», посвященном композитору Александру Стецюку. «Считаю его очень хорошим композитором с большим потенциалом», — говорит о нем композитор Сергей Жуков.

Внука Женю просто обожествлял Александр Михайлович и даже написал для него очень хороший детский фортепьянный цикл «Сказочные сны». Два года назад Евгений принял предложение возглавить оркестр Житомирского музыкально-драматического театра им. И. Кочерги. На традиционный вопрос, в какой момент он решил связать свою жизнь с музыкой, Евгений отвечает: «Я начал заниматься музыкой в 5 лет, и в таком возрасте, как вы понимаете, это точно не было моим окончательным выбором. Также нельзя сказать, что это было навязано мне родителями. Думаю, что все было предрешено до моего рождения, и это — моя судьба: ведь в моей семье абсолютно все — профессиональные музыканты — пианисты, композиторы, дирижеры, скрипачи, теоретики, а сам я, выходит, профессиональный композитор в третьем поколении и наследую дело моего дедушки, известного композитора и дирижера Александра Стецюка, который был главным дирижером театра им. А. Кочерги, как и я сейчас!»

Я и мои друзья вспомнили удивительного человека — Александра Стецюка. Он оставил нам музыкальные творения и заметных, состоявшихся в профессии учеников. Ученики получили от своего наставника не только знания, но и уроки профессиональной принципиальности, философски осмысленного отношения к своему делу. Память, спасибо тебе, что ты есть...

Первая в российской сети библиотека нот для духового оркестра
Сайт работает с 1 ноября 2005 года
The first in the Russian network sheet music library for brass band
The site was founded in November 1, 2005
Windmusic.Ru  Sheetmusic.Ru
Ноты для некоммерческого использования
Открытая библиотека — качай, печатай и играй
Free sheet music for non-profit use
Open library — download, print and play